Ричард Штерн - Вздымающийся ад [Вздымающийся ад. Вам решать, комиссар!]
На месте происшествия Петцольд выяснил следующее:
1. Посреди улицы размахивала зонтиком пожилая женщина, тыкала куда-то назад и кричала:
— Ах ты проклятый мерзавец! Спасу от вас нет!
2. Чуть в стороне и сзади, в углу между забором и гаражом уединенной виллы, лежала женщина лет двадцати пяти. Свернувшись клубочком и сплевывая кровь она стонала:
— Нет, нет, Бога ради, не вызывайте полицию! Хочу домой. Я… я была… оставьте меня в покое!
Старший вахмистр Петцольд прежде всего занялся лежащей. Бегло оглядев ее, констатировал:
— Все не так плохо, это только шок. Скоро придет в себя.
Женщина с зонтиком, фрау Зигелинда Зоммер, волнуясь, рассказывала:
— Только это я залезла в кусты, чтоб отвести душу — ну, все мы люди, правда? — когда из темноты вдруг выскочил большой автомобиль, темный и блестящий, как здоровенный гроб на колесах. И прямо передо мной остановился. Открылась дверца, изнутри выпала какая-то женщина, за нею выскочил мужчина. Он молотил ее, крича:
— Ах ты свинья, ах курва, ну я тебе задам! Ну что тут говорить, вахмистр! Я быстро встала, слегка заправилась, схватила зонтик и взялась за этого мерзавца. Поверьте, всыпала ему как следует. Он тогда в машину — и уносить ноги, сволочь проклятая!
Старший вахмистр Петцольд доложил по радио. Попросил, чтобы его соединили с полицией нравов, и вдруг — не иначе по ошибке — услышал голос комиссара Кребса. Тот, выслушав рапорт, спокойно и ободряюще спросил:
— Не смущайтесь, коллега, скажите, что сами вы об этом думаете? Как вы считаете, что вы обнаружили?
— Я полагаю, это такой же случай, как тот, который разбирали на прошлом инструктаже.
— И вы не ошибаетесь, — подтвердил комиссар Кребс. — У вас отличная память. Действительно, уже были нападения, весьма похожие на ваш случай. Как вас зовут?
— Петцольд, — вахмистра переполняла гордость, что Кребс его заметил и похвалил. Среди сотрудников полиции у Кребса была репутация «кота с бархатными лапками, но острыми коготками», и все знали: все что он скажет — по делу.
— Коллега Петцольд, — приказал ему Кребс, — отправьте, пожалуйста, пострадавшую в больницу. Ах, так вы это уже сделали? Тем лучше. И не отпускайте свидетельницу, эту фрау Зоммер, но придержите ее как-нибудь незаметно. Я сейчас буду. Меня ваш случай очень заинтересовал.
Глава IV
В ночь с субботы на воскресенье, в начале первого, комиссар Кребс прибыл на место происшествия на Малингерштрассе. Сопровождал его инспектор Михельсдорф.
Они обнаружили:
1. Старшего вахмистра Петцольда, который подробно доложил им обстановку. Из множества деталей ему удалось выделить самое важное.
2. Вахмистра Хубера III, который выбился из сил, успокаивая свидетельницу Зоммер, — та безостановочно что-то доказывала.
Михельсдорф посоветовал:
— Пусть несет, что ей в голову взбредет, а вы ловите то, что нам нужно, — даты, имена, связи. Будет лучше, если все сразу запишите.
3. Врача «скорой помощи», двадцативосьмилетнего доктора медицины Вильда, который занимался пострадавшей. У той была рваная рана на лбу, кровоподтеки на левой руке и ссадина на правом бедре.
Петцольд:
— Если позволите, комиссар…
Кребс:
— Разумеется, расскажите мне все, что вам кажется важным, коллега, но по возможности тихо.
Петцольд:
— Не нравится мне этот врач, как его, Вильд. Не повезло нам с ним! Он никогда не допускает к пострадавшей и просто помешался на психологии. Безостановочно твердит о шоке, стрессе и тому подобном. Не дал мне даже записать ее данные.
Кребс:
— Ну, как-нибудь мы справимся. Главное, он как следует ею занимается и сможет успокоить.
* * *На балу холостяков, который ежегодно проходил в Фолькс-театре, Сузанна Вардайнер почти не уходила с танцплощадки. Она веселилась от души, и Петер Вардайнер не имел ничего против.
— Желаю повеселиться — напутствовал он.
И фрау Сузанна танцевала. С вице-президентом крупной компании, потом с госсекретарем министерства внутренних дел и даже с баварским министром промышленности. Но с каждым — только по разу. Только с театральной звездой Александром Бендером — уже третий. Петер Вардайнер это тут же заметил.
— Ты меня хочешь спровоцировать, — оказал он, смеясь, — или доказать, что ко всем моим заботам мне нужно еще беспокоиться о тебе?
— Почти угадал, — улыбнулась она. — Ты забавляешься тем, что выдумываешь всякие журналистские штучки, и забываешь обо мне. А я хочу наслаждаться жизнью!
— Но я ведь тебе ни в чем не препятствую!
— Знаешь, Петер, твое великодушие последнее время действует мне на нервы! Неужели это все из-за Шмельца?!
Не столько из-за него, как ради справедливости, которая должна наконец восторжествовать, — убежденно заявил Вардайнер. — Этим вечером множество людей говорило со мной о предстоящей кампании. Удивительно, как быстро все становится известным. И все говорили о ней с признательностью, а большинство и с поддержкой.
— Может быть, — скептически протянула Сузанна. — Кто таскает каштаны из огня для других, всегда может рассчитывать на аплодисменты. В основном от людей, которые сами боятся испачкать руки!
— Сузанна, ты сейчас выглядишь просто изумительно!
— Если это правда, то тебе пора взяться за ум и решить жить впредь только ради меня, ради нас двоих. Подумай как следует. Если не решишься, мне придется решать самой. Может быть, не в твою пользу. Но только для того, чтобы ты взялся за ум.
* * *Беседа ассистента фон Готы во время командировки в Грецию с заместителем начальника афинской полиции майором К.
Никос К.:
— Прежде всего я вас хотел бы уверить, что греческая полиция старается всем возможным содействовать своим иностранным партнерам и вообще всем иностранцам. К сожалению, мы встречаемся и с тем, что некоторые из них злоупотребляют нашим гостеприимством. Одним из таких людей оказался Хорстман.
У нас он появился с рекомендательным письмом от своего шеф-редактора, который известен как просвещенный любитель и ценитель греческой культуры. Поэтому мы, ничего не заподозрив, позволили Хорстману ознакомиться с жизнью нашей армии, с нашими тюрьмами. Представьте, как мы были поражены, когда, вернувшись домой, наше доброжелательное отношение он обернул против нас. И более того, он попытался проникнуть в личную жизнь некоторых наших уважаемых граждан. К счастью, наши сотрудники вовремя его задержали в тот самый момент, когда он пытался проникнуть в некую виллу.
Фон Гота:
— Чья это была вилла? Как долго он был под арестом и каким образом его выпустили?
Никос К.:
— Хозяйка виллы — Мария К., одна из любимейших наших актрис. Хорстман был под арестом всего сутки — минимальный срок, чтоб мы могли произвести предварительное расследование. Вам мы приготовили копию протокола о задержании. Тут же и решение о его депортации из страны. И его заявление, которым подтверждается, что обращались с ним вполне по закону.
* * *Предварительный допрос, проведенный комиссаром Кребсом с пострадавшей на Малингерштрассе.
Кребс:
— Так вы нам вообще ничего не хотите сказать?
Пострадавшая:
— Нет!
Инспектор Михельсдорф:
— Ее зовут Хелен Фоглер, ей двадцать пять лет. Уже два года состоит на учете как особа без постоянной работы и без законных источников доходов. Остальные данные найдем в архиве.
Кребс:
— Это правда?
Хелен Фоглер с трудом приподнялась. Врач «Скорой помощи» поддерживал ее. На Кребса она и не взглянула.
— Я обязана отвечать?
Врач:
— Вы ничего не обязаны — только дать обследовать себя. В таком состоянии вы не обязаны отвечать ни на какие вопросы.
— Доктор прав, — признал Кребс. Он снова взглянул на пострадавшую, и то, что увидел, глубоко врезалось в память.
На грязной улице перед ним бессильно лежала раненая женщина, с измазанным кровью лицом и в порванном платье. Но все-таки было в ней что-то удивительно привлекательное. Огромные грустные глаза словно молили о помощи. Она всхлипнула:
— Я совершенно беспомощна…
Тем временем вахмистр Хубер III, остававшийся в машине, сообщил:
— Комиссар Кребс, депеша из полицайпрезидиума!
Кребс предоставил Хелен Фоглер врачу, который слишком уж вокруг нее суетился, и, сев в машину, услышал в трубке голос своего друга Циммермана.
— Всего один вопрос. В котором заведении ты последний раз сцапал моего сына?
— Хочешь найти его там?
— Да, вот хочу взглянуть. А то уже забыл, как он выглядит.
— Знаешь, заведение, где его задержали вчера, — не то место, где он обычно крутится, — заколебался Кребс.
Циммерман отреагировал не сразу.
